Корреспондент ФАН побывал на митинге-пикете у стен здания суда Видземского предместья Риги. Цель пикета — восстановление справедливости в отношении полковника-лейтенанта МВД Латвии в отставке 63-летнего Олега Бурака, обвиненного в шпионаже.
Суд Видземского предместья Риги продлил срок содержания в Рижской центральной тюрьме еще на 2 месяца (в целом — до полугода) полковнику-лейтенанту (звание аналогично российскому «подполковник») МВД Латвии в отставке, 63-летнему пенсионеру Олегу Бураку. И это невзирая на его слабое здоровье и сына — инвалида первой группы.
С какой целью из арестованного 16 октября 2018 года бывшего начальника отдела Информационного центра латвийского МВД, одного из лучших оружейных экспертов в Латвии усиленно ваяют этакого Штирлица местного разлива?
Корреспондент Федерального агентства новостей решил разобраться в этом, отправившись на митинг-пикет у стен здания суда 15 февраля, где не только побеседовал с его участниками, адвокатом и сыном арестованного, но и сумел перекинуться парой фраз с самим Олегом Бураком во время его конвоирования из зала суда обратно в тюремную камеру.
Человек с обостренным чувством справедливости
Олег Бурак, служивший в советское время в Афганистане и работавший в военной авиации, а затем — в милиции и полиции, бывший начальник отдела учета огнестрельного оружия МВД Латвии, обвиняется по статье 85 части 2 Уголовного закона ЛР: «Незаконный сбор информации, содержащей государственную тайну, или выдача государственной тайны иностранному государству или иностранной организации напрямую или через посредничество другого лица». Наказание предусматривает от 3 до 20 лет лишения свободы.
Уйти на пенсию Бураку пришлось в 2006 году после конфликта с начальством и штрафа на 30 латов (примерно 60 долларов по тогдашнему курсу) за несоответствующий уровень знания латышского языка. Экзаменовала его тогда целая команда Центра госязыка во главе с директором центра…
Небольшая ремарка. В правоохранительных органах Латвии с годами русских работников практически не осталось, как и высоких профессионалов, которыми, соответственно, они и были.
«ГУЛАГ жив, ребята, жив ГУЛАГ! — бросает на ходу конвоируемый из зала суда Олег Бурак. — Продлили срок. И хотят сына еще взять, чтобы я признался. Сыну хотят вменить наркотики, чтобы я подписал, что я шпион», — успел проговорить полковник-лейтенант МВД, пока спускался по лестнице в окружении двух конвойных.
«Человек с обостренным чувством справедливости, он боролся с расхитителями, которые были во главе Информационного центра МВД, вошел с ними в большие противоречия. За что, как Олег пишет во всех своих письмах, его сейчас и преследуют», — сказал на пикете об Олеге Бураке активист «Русского союза Латвии» (РСЛ) Дмитрий Жилин.
Дмитрий логично замечает, что, будь Олег «шпионом», он никогда бы не стал жертвовать деньги «Русскому союзу Латвии», никогда не стал бы выступать против начальства в МВД, старался бы всегда быть лояльным, преданным этому государству и ни одного слова не сказал бы против.
«Так что Олег Бурак не является никаким шпионом, а является жертвой той политики, которая сейчас раскручивается в Латвии, — отметил Дмитрий. — Выражаем ему поддержку, требуем его освобождения, изменения меры пресечения и прекращения всех преследований и раскручивания колеса шпиономании».
Ужесточение законодательства в 2016 году позволило привлекать инакомыслящих и организовывать их уголовное преследование по целому ряду статей. Последние предусматривают суровое наказание за деятельность, которая трактуется как направленная против Латвии.
Жданок: «Если это не остановить, то коричневая зараза шпиономании будет распространяться дальше»
Лидер «Русского союза Латвии» Татьяна Жданок выразила поддержку присутствовавшему на пикете сыну Олега Бурака — Роману. Нет шпиономании, заявила Татьяна Аркадьевна, бывший депутат трех созывов Европарламента. Она выразила надежду, что в Латвии еще сохранилась независимость судебной власти от исполнительной.
Жданок указала, что решение суда по дальнейшей судьбе Бурака покажет, как далеко в республике зашли «в преследовании людей только на основании того, что кто-то не нравится, какая-то страна, какая-то этническая группа, какой-то язык».
«Этой группой сейчас избраны те, кто говорит на русском языке и кто с симпатией относится к России, — заявила Татьяна Жданок. — Мы знаем, что происходит в соседних странах.
В Литве сидит за решеткой мой давний знакомый, молодой талантливейший человек, политик Альгирдас Палецкис по обвинению в шпионаже в пользу России. Литва уже интерпретировала, как это понимать: любое благожелательное высказывание в отношении России, политики России и ее руководства воспринимают как шпионаж».
В Польше сейчас рассматривается вопрос об изменении меры пресечения (под громаднейший залог) в отношении политика Матеуша Пискорского, рассказала лидер РСЛ. И все, что ему вменяется в вину, — что он сам был и привез группу своих знакомых в качестве наблюдателей на референдуме в Крыму. Опять же статья «Шпионаж в пользу России».
«Если это не остановить, то коричневая зараза, зараза шпиономании будет распространяться дальше, — подчеркнула Жданок. — Мы сегодня узнаем, как глубоко эта болезнь сидит здесь у нас, в Латвии.
Независимо от принятого решения мы должны бороться за правду, иначе изменим сами себе. Свободу Олегу!»
Линдерман: «Лучше попасть под трамвай, чем под кампанию»
В советское время была такая шутка: лучше попасть под трамвай, чем под кампанию, напомнил собравшимся лидер общественного движения «Родной язык» Владимир Линдерман. Сейчас во всем западном мире раскручивается кампания борьбы с русскими шпионами, и Прибалтика, в том числе Латвия, здесь в первых рядах. Олег Бурак как раз и попал под такую кампанию.
«То, как принципиально вел себя Олег, занимая высокий пост в МВД, как постоянно вступал в конфликты с начальством и по вопросам коррупции, и по вопросам русского языка, довольно-таки странно для «шпиона», — сыронизировал Линдерман. — Это как если бы Штирлиц повесил у себя портрет Дзержинского в кабинете.
Для меня лично свидетельством невиновности Олега является тот факт, что его так прессуют и требуют признательных показаний в шпионаже в пользу России. Когда объективных доказательств нет, то признание превращается в царицу доказательств».
Если такое признание будет получено, то у Службы государственной безопасности (СГБ, до этого года называлась Полицией безопасности) в суде не возникнет никаких проблем, подсудимого можно будет осудить без предъявления доказательств. Именно поэтому СГБ и устроила такой прессинг. Именно поэтому возникает уверенность, что Олег Бурак — жертва кампании по борьбе с русскими шпионами.
«Поэтому пикет в защиту Бурака — это вклад в защиту невинного человека, но это еще и вклад в борьбу с заразой, охватившей не только Латвию, — шпиономанией, она же русофобия, когда любой русский воспринимается как пятая колонна, шпион и диверсант», — подчеркнул Владимир Линдерман.
Эту точку зрения поддержал и президент Русской общины Латвии Владимир Соколов, отметив, что преследования все время касаются тех людей, которые в той или иной мере защищают русские школы, русский язык и не согласны с определенной политикой, которая проводится в стране.
«Где грань между диссидентством и той кампанией ловли шпионов, которая сейчас развязана? — задал риторический вопрос общественник. — Обратите внимание, что 85-я статья настолько размыта, что грань ее может пересечь любой человек, который не против закона, не против государства, но не совсем согласен с политиками и их действиями».
«Мы живем в такое время и в такой стране, где протягивание руки помощи, единство и сплоченность — это способ выживания, — сказала юная организатор пикета Татьяна Андриец. — Потому что статья, которая предъявляется Олегу, может быть предъявлена каждому из нас. Потому что у каждого из нас наверняка есть какие-то связи с Россией».
Татьяна зачитала фрагмент из письма Олега Бурака, которое пришло 11 февраля: «Сегодня, 7 февраля, ко мне в тюрьму приходил следователь и опять уговаривал во всем признаться. Мол, тогда он сможет оставить в моей собственности гараж или квартиру, если я расскажу то, что он посчитает полезным. Чтобы меня сломать, начал давить на моего сына Романа — инвалида-колясочника первой группы: мол, у него нашли курительные смеси и несколько таблеток экстази. Если признаюсь, то ему ничего не будет».
Ко всему прочему, отметила Татьяна, у Олега слабое здоровье и возраст дает себя знать. Но просьбы адвоката принять это во внимание и выпустить его до суда остались не услышаны. Ситуация схожа с той, что была с Александром Гапоненко. Тогда и сейчас подозреваемым не предъявляют конкретных обвинений.
В разговоре с корреспондентом ФАН 32-летний сын арестованного Роман Бурак рассказал, что отец пишет: его уговаривают признаться в шпионаже, иначе советуют лишний раз не выходить на улицу из дома всей семье, а из сына, мол, сделают наркоторговца.
Также Роман рассказал, что во время заполнения протокола изъятия при обыске сумма, которую собрали на его лечение и операцию в Германии, оказалась записана намного меньшая, чем была в действительности.
«Все деньги — честно заработанные, есть документы, выписки, мы можем доказать, — говорит Роман Бурак, ставший в 19 лет после тяжелой травмы инвалидом-колясочником. — Были проданы два земельных участка, родственники помогли. Но нам также заморозили все банковские счета на том основании, что эти деньги якобы выручены за шпионаж.
С написанным в протоколе отец согласился лишь частично, потому что, как он рассказывает, во время обыска, который продолжался почти сутки, ему стало плохо, а правоохранители его чем-то опоили. У отца — гипертония, уже был один инсульт…»
Сын при обыске отца 16 октября 2018 года не присутствовал. Не удалось попасть в квартиру и его матери. Квартира отца — на четвертом этаже, а сын живет в том же доме в квартире бабушки и дедушки — на втором, чтобы быть «ближе к земле», как он выразился. Потому что в хрущевках лифтов, как известно, нет.
Роман упоминает, что в попытке сломать отца в тюрьме даже распускали слух, что он якобы педофил.
Цель «дела Бурака»: не нужно иметь никаких связей с Россией
В интервью ФАН лидер общественной организации «Родной язык» Владимир Линдерман рассказал, что в переписке с Олегом Бураком выяснилось: Служба госбезопасности Латвии изо всех сил пытается добиться от арестанта признания своей вины — якобы участия в шпионаже в пользу России.
«Это очень тяжело. Происходят допросы, вероятно, и какие-то неформальные действия в попытке оказать давление, — говорит Владимир Ильич, в свое время сидевший в тюрьмах и России, и Латвии во времена активного участия в запрещенной ныне в России партии национал-большевиков, будучи правой рукой ее руководителя Эдуарда Лимонова.
— Шантажируют и судьбой сына, в общем, оказывается большой прессинг. Для меня это как раз таки свидетельство в пользу его невиновности. Если были бы убедительные доказательства, зачем тогда вымучивать вот так у человека признание и держать его в тюрьме, учитывая состояние его здоровья?»
Корреспондент ФАН напомнил собеседнику, что Бурак уволился из МВД 12 лет назад и вряд ли мог располагать какими-то сведениями, интересующими ГРУ России.
«Это все притянуто за уши, да, — соглашается Владимир Линдерман. — Какая-то фабрикация. Он считает, что многим перешел дорогу в свое время, разоблачив коррупцию масштабного характера, причем своего непосредственного начальника. И тот, когда его уволили, пообещал отомстить.
У Бурака есть доказательства, что бывший начальник имеет связи в спецслужбах. А сейчас ведь поймать шпиона — это готовый орден Трех звезд (одна из главных наград Латвии. — Прим. ФАН). В погоне за «русскими шпионами» могут и сфальсифицировать дела, потому что это сулит большие плюсы — и в карьере, и в зарплате».
(видео - 20190215_133928. Владимир Линдерман о цели дела Бурака: запугивание латвийцев – не иметь отношений с Россией)
«Ведь тут целый полковник-лейтенант МВД, хотя и в отставке, но имевший доступ к какой-то служебной информации. Уже куда лучше, чем были прежде шпионские дела по железнодорожнику и крестьянину, шпионство которых на орден явно не тянуло, на благодарность разве что», — улыбается собеседник, намекая на проскочившие без особого внимания прессы дела о шпионаже в пользу все той же России двух жителей Латвии.
Одного тогда осудили на полтора года, засчитав в срок 14 месяцев, которые он провел за решеткой во время досудебного следствия, а второго — освободили, осудив условно. Сам Владимир Линдерман сейчас тоже ходит под уголовными статьями — за деятельность против Латвийского государства, разжигание межнациональной розни и разжигание массовых беспорядков.
«В связях с иностранным государством не замечен пока», — шутит Линдерман, дела против которого до сих пор имели удивительное свойство благополучно рассыпаться в судах.
А ведь в свое время против бывшего «лимоновца» возбуждали дело о терроризме, обвиняя его в покушении на жизнь тогдашнего президента Латвии — Вайры Вике-Фрейберги. Даже взрывчатку в кресле нашли во время обыска, но потом суду удалось доказать, что ее подбросили сами же спецслужбисты.
Было и обвинение в шпионаже, но оно продержалось примерно два месяца — в связи с акцией в Адажи. Тогда на военную базу под Ригой во время учений НАТО перелезли через забор два россиянина из партии «Другая Россия», вывесили знамя цветов Георгиевской ленты, промаршировали до штаба и принялись было раздавать военным листовки, призывающие к миру.
Дело позже переквалифицировали из шпионского в хулиганское, а помощь Линдермана россиянам с лестницей для преодоления забора доказана не была. Но вот дело Бурака куда серьезнее, это своего рода лакмусовая бумажка. Получится с ним — может получиться и с остальными.
«Да, — соглашается собеседник. — И, кроме того, это важный момент устрашения. Посыл такой: не нужно иметь никаких связей с Россией — ни культурных, ни политических, ни коммерческих, ни родственных. Отрезайте! Иначе вы можете даже нечаянно влипнуть в историю».
…После того как «русского шпиона» Олега Бурака увезли в Рижский централ, адвокат многих латвийских русских активистов Имма Янсоне пояснила, что срок содержания под стражей ее подзащитному продлили на тех же основаниях, что и прежде: он якобы может мешать следствию, может, находясь на свободе, ликвидировать какие-нибудь доказательства, может как-то повлиять на свидетелей.
В то же время СГБ не представила никаких конкретных обвинений ни самому обвиняемому, ни его адвокату. Как говорится, догадайся сам. А по законам Латвии подозреваемый в особо тяжких преступлениях, таких как шпионаж, может провести в тюрьме 15 месяцев. Когда же начнется судебный процесс, этот срок обнуляется — и месяцы начинают тикать заново. Такое не каждый здоровый выдюжит, что же говорить о человеке, перенесшем инсульт?
Интересно вот еще что. Если, как полагает следствие, ГРУ завербовало Бурака еще в советское время, то как же он проходил ежегодные аттестации со всеми обязательными проверками со стороны служб безопасности? Или те же допуски по секретности, которые выдаются тоже только после долгих проверок?
Никогда во время службы к Бураку в этом плане никаких претензий не было. А вот теперь, спустя столько лет, вдруг появились. Причем следователь требует от полковника-лейтенанта не только признать шпионскую деятельность, но и выдать широкую разведывательную сеть, которая якобы действует в Латвии и с которой связан Олег Бурак лично.
СГБ вмиг тогда посрамит всю британскую контрразведку с их прокисшим «делом Скрипалей»…
Свежие комментарии