Курс доллара к рублю вырастет до 90 рублей в случае если стоимость нефти упадет до 25 долларов в 2017 году, — такой вывод следует из негативного сценария, опубликованного Bank of America. Ранее «Райффайзенбанк» подсчитал, что при такой цене нефти курс доллара превысит 95 рублей.
А вот глава российского Сбербанка Герман Греф, похоже, думает иначе.
В эфире программы «Познер» он сообщил, что России необходимо готовить свою экономику к окончанию «века нефти и газа», так как запасы «черного золота» в стране будут исчерпаны в ближайшие полтора десятка лет. «Мы говорим о том, когда у нас этот монопродукт может закончиться. На мой взгляд, это примерно 2028–32 годы, когда, по моему мнению, — не факт, что я прав, — по всем ощущениям, по всем трендам, которые мы видим сегодня, не будет повторения такого суперсырьевого цикла. Надо к этому готовиться».При прочтении двух этих новостей у читателя может возникнуть закономерный вопрос: если нефть скоро закончится, то как же она, с ее-то востребованностью, может оставаться дешевой? Житейская логика подсказывает нам, что нечто редкое и исчезающее обычно только растет в цене — как последняя бутылка коллекционного вина или же чудом уцелевший экземпляр редкой почтовой марки.
С другой стороны, определенная логика в высказывании главы Сбербанка тоже есть — человечество не раз показывало свою изворотливость и изобретательность, когда сила обстоятельств припирала людей к стенке и заставляла искать альтернативы утрачиваемым ресурсам. Так, 1970-е годы прошли под знаком исчерпаемости запасов ископаемого серебра, которое широко использовалось для изготовления фото- и кинопленки. Казалось, что уже к концу ХХ века серебро будет безумно дорогим и недоступным — однако выход был найден сначала в магнитной записи видео, а затем и в создании целой индустрии цифровой фото- и видеосъемки, которая перевела нашу любовь к кинофильмам и фотографиям в «цифру», не нуждающуюся в серебре.
При этом отказ от серебра был не столь уж радужным, как это пытаются представить нам адепты «бесконечного прогресса» и «вечных инноваций». Простой вопрос: а из чего сделаны эти замечательные светодиодные и жидкокристаллические матрицы, ставшие неизменными спутниками цифровой техники? Вопрос даже не в самих светодиодах, которые, помимо доступного кремния, нуждаются в дефицитных галлии, германии и гафнии, а в тончайшем стеклышке поверх светодиодов, через который подают цифровой сигнал на матрицу. В его состав входит редкий металл индий, месторождения которого сейчас оцениваются всего лишь в 12 тысяч тонн по всему миру при ежегодном потреблении в 700 тонн, а цена уже составляет около 300 долларов за килограмм.
Так что отказ человечества от серебра и кинопленки привел лишь к тому, что люди получили короткую передышку, но теперь зависят от десятка редких металлов, если по-прежнему собираются рассматривать котиков в интернете.
В поисках суперцикла на пике нефти
Запасы ископаемой нефти, очевидно, столь же конечны, как и запасы ископаемого серебра. Да, нефть — это не редкий металл, она состоит из двух самых распространенных химических элементов на Земле, углерода и водорода. Однако в случае нефти человечество преследует совсем другой призрак, чья зловещая тень незримо влияет на любые проекты замены «черного золота» альтернативами. Имя этой тени — энергетическая эффективность добываемой энергии.
Проблема современного технологического уклада состоит в том, что нефть для него — это источник дешевой и доступной энергии. В первую очередь, энергии мобильной, легко транспортируемой и распределяемой, используемой для целей транспорта, сельского хозяйства и добычи сырья — той же нефти и других энергоносителей. Это банковский клерк может рассуждать о «новой энергии», сидя у мерцающего экрана своего ноутбука (с матрицей из редкого индия, добытого с помощью нефти), а вот фермер на своем тяжелом тракторе или горный рабочий на мощном карьерном самосвале понимают, что без энергии нефти, превращенной в бензин или солярку в их бензобаках, они ничего не сделают.
Нефть двигает по миру танкеры и сухогрузы, позволяет летать самолетам и вертолетам, обеспечивает суету автомобилей в современных городах. Все альтернативы нефтяному изобилию обычно предлагают варианты более дорогой, менее удобной и менее эффективной замены.
«Зеленая энергетика», которую вот уже второе десятилетие называют «убийцей нефти», хорошо себя чувствует при высокой цене на нефть и при колоссальных государственных субсидиях в отрасль, не забывая при этом потреблять дефицитные неодим и диспрозий, медь и цинк, олово и гадолиний. А вот падение цены на нефть сразу же приводит к кризису и саму «зеленую энергетику», так как с точки зрения энергетической эффективности она предлагает решения более худшие, чем старый добрый двигатель внутреннего сгорания, который уже не раз «хоронили» в ожидании «следующей волны сырьевого суперцикла».
Читайте также: Они просто не умеют его готовить: почему Путин лишил США русского плутония
В этом и состоит уникальность «зеленых» технологий: в отличие от предыдущих технологических революций, когда дрова заменялись каменным углем, а каменный уголь — современной нефтью, на этот раз человечество вовсе не получает в свое распоряжение более мощные и более эффективные источники энергии. А вот задуманный еще в 1970-х годах переход к ядерной и термоядерной энергии забуксовал — вместо «термояда» людям предложили поиграться в симуляцию нового технологического уклада. В 1990-х годах такого рода «уклад» пророчили для компьютерной техники — но итогом стали лишь «цифровые котики» и передовые банковские технологии, но не новые сверхзвуковые самолеты для всех или необслуживаемые термоядерные реакторы на дачах.
В итоге человечество и в самом деле столкнулось с глобальным вызовом, который невозможно решить имитационными способами.
Чего же ждать в 2017 году и к чему готовиться в 2030-м?
Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что прошлогоднее падение цен на нефть — это последняя попытка сделать «хорошую мину при плохой игре». Нефти в мире еще предостаточно, хватает ее и в России — но это уже нефть дорогая и труднодобываемая. В первую очередь — именно с энергетической точки зрения, так как новую нефть находят все глубже, все дальше и во все более неудобных для эксплуатации геологических структурах. Так, например, уже подсчитано, что большая часть так называемой «сланцевой» нефти имеет себестоимость в 40–50 долларов США за баррель, а те месторождения «сланца», которые отложены в долгий ящик, в самих США будут стоить и того дороже — 70–80 долларов за баррель. Столько же стоит глубоководная и арктическая нефть — как в России и США, так и в теплой, казалось бы, Бразилии.
Именно этим прискорбным фактом будет определяться конъюнктура нефтяных котировок: спрос на нефть станет диктовать и ее «справедливую» цену, которая, однако, окажется вынужденным компромиссом между пожеланиями рынка и возможностями нефтедобытчиков. Именно в силу этого базовый прогноз Bank of America показывает в 2017 году нефть по 59 долларов США за баррель, а прогноз в 25 долларов сделан в расчете не на рост мировой экономики, а на возможность ее нового кризиса, который будет вызван, в том числе, невозможностью перейти на новые дешевые источники энергии.
Читайте также: Волки все-таки пришли: к долгожданному краху американского доллара все готово
Ну и, конечно, никакого нового витка «суперцикла» на нефти сделать не получится. Да, к 2030 году Россия, не исключено, может исчерпать источники дешевой нефти. Но такая же ситуация произойдет и во многих других (если не во всех) точках Земного шара. После чего встанет вопрос: как жить дальше? И тогда я не завидую банкирам, которые вздумают продолжать предсказывать котировки исчерпанной нефти и промышленных металлов.
Свежие комментарии