Латиноамериканские тюремные бунты: почему продолжается массовая гибель заключенных

Автор Telegram-канала «Секс, картели, Фрида Кало» рассказывает, как переживают пандемию латиноамериканские заключенные.

Автор Telegram-канала «Секс, картели, Фрида Кало» продолжает рассказывать про то, как переживают пандемию коронавируса в латиноамериканских тюрьмах, и на этот раз предлагает окунуться в подробности жизни заключенных Боливии, Гондураса, Сальвадора и Мексики.

Продолжая путешествие по тюрьмам Латинской Америки, никак нельзя не упомянуть тот факт, что все проблемы начались задолго до распространения коронавирусной инфекции. Хроническая переполненность, антисанитария, жаркий климат и периодические разборки друг с другом, а также с охранниками, вполне успешно держат планку высокой смертности.

Сегодня мы углубимся немного в иные тюремные бунты — COVID-19, проникший в некоторые казенные дома, только подсветил старые проблемы и добавил немного драмы в кровавые события Пуэнте-Гранде, Тегусигальпы и Сальвадора.

Боливия

Начнем, как обычно, с наболевшего — одна из крупнейших тюрем Боливии, Пальмасола, куда заскакивал в далеком 2015 году сам Папа Римский, рассчитана на 800 человек. По факту, там томятся почти шесть тысяч и это никак не способствовало предотвращению пандемии.

Недовольства вспыхнули 11 мая после того, как двое заключенных в Пальмасоле умерли прямо в камерах от острой дыхательной недостаточности. После вскрытия одного из умерших в средства массовой информации Санта-Круса поступила информация о том, что его тест на COVID-19 был положительным. В одной камере с ним проживали 19 человек, которых немедленно (опять же, только по словам тюремных властей) изолировали от остальных.

Вместе с тем COVID-статус второго умершего остался неизвестным, хотя в СМИ просочились сведения о его возможных контактах с двумя сотнями человек, которых изолировать было уже негде — дополнительных камер в Пальмасоле не появилось даже после благословения Папы Римского.

Однако бунт в Пальмасоле прошел без эксцессов. Заключенные собрались толпой во внутреннем дворе и размахивали цветными плакатами с надписями: «Нас никто не приговаривал к смертной казни» и «Хотим жить». Позже узники разошлись и стали кричать, что «не позволят сгноить себя здесь заживо».

Также они обвинили тюремное начальство в игнорировании всех медицинских мер предосторожности, а именно — в отсутствии тестирования, в невозможности соблюдать социальную дистанцию или даже элементарно помыться, чтобы поддерживать гигиену. Нашлись даже находчивые граждане, заговорившие о том, что вид умирающих от коронавируса товарищей доставил им сильные душевные страдания. А что может излечить душевные страдания? Правильно, судебный иск о компенсации морального вреда на энную сумму.

Ни одного иска, к слову, после бунта в Пальмасоле в адрес тюремщиков так и не поступило. Хотя можно ли назвать произошедшее бунтом в латиноамериканском смысле этого слова? Так, небольшой (даже в чем-то интеллигентный) митинг.

Гондурас

Обычно все самое интересное происходит в мужских тюрьмах, но Центральная Америка в этом случае исповедует равноправие. Банды Barrio 18 и MS-13 принимают (или загоняют) в свои ряды как мужчин, так и женщин, отбирая тех, кто пройдет так называемый «обряд посвящения».

Мужчины должны безропотно вытерпеть избиение от будущих товарищей по банде, женщины — то же самое и дополнительно — групповое изнасилование.

Формируя так свой состав, бандиты также стараются (по возможности, конечно же) убивать всех членов банд-конкурентов, попадающихся на пути. А в тюрьмах эти пути неизбежно пересекаются.

Так 24 мая в женской тюрьме на севере Тегусигальпы неизвестные устроили пожар в районе одиннадцати часов вечера. Как позже выяснилось, подожгли комнату, где были заперты на карантин две девушки, заболевшие COVID-19. На этом их история в общем-то и закончилась. Другие заключенные, пока охранники пытались потушить пламя, вырвались из камер и в тюремном спортзале забили до смерти еще шестерых женщин, «новеньких» — за то, что не успели выбрать группировку, в которую готовы были бы вступить.

Сальвадор

Сейчас речь пойдет не об очередном кровавом бунте, а о радикальных способах задушить его еще в зародыше. После того, как в течение двух дней в столице Сальвадора погибли 53 человека, президент Найиб Букеле принял решение устроить бандам тяжелую жизнь.

По мнению Букеле, большая часть убийств была совершена по приказам членов банд Barrio 18 и MS-13, которые уже находились за решеткой. С 27 апреля в дополнение к обычным запретам на свидания с родственниками, телефонные звонки и прогулки в тюрьмах Сальвадора был введен круглосуточный комендантский час.

Все двери и окна камер, в которых находились члены уличных банд, были опечатаны, чтобы исключить даже возможность общения знаками. В своем Twitter Букеле сообщил, что бандиты передавали свои заказы на убийства с помощью надписей и рисунков на одежде или даже используя предметы обихода.

Охранники в балаклавах круглосуточно находятся в коридорах и проверяют, чтобы никто не вздумал просто расхаживать по камере. Не то чтобы там было где разгуляться — всеобщую латиноамериканскую тюремную переполненность никто не отменял, в тесных «клетушках» вместо 15 сидят 40 человек. Члены конкурирующих банд оказываются в одном помещении и буквально дышат друг другу в затылок. Лидеров группировок поместили в отдельный блок.

Нельзя сказать, что до введения таких мер жизнь заключенных напоминала праздник — высокая смертность от антисанитарии и туберкулеза всего лишь дополнилась коронавирусом. Однако в данном случае Найиб Букеле сознательно пошел на увеличение смертности, отказавшись от ряда медицинских мер (в частности, социального дистанцирования), а также от возможности выпустить под домашний арест заключенных старше шестидесяти лет и тех, кто никогда не принадлежал к уличным бандам. По мнению президента Сальвадора, уменьшить количество убийств в стране можно только таким образом.

Human Rights Watch неоднократно называла введенные Букеле меры бесчеловечными. Но как не было бы горько признавать, бесчеловечные методы Букеле действительно снизили количество убийств в Сальвадоре.

Мексика

22 мая во время игры в бейсбол в мексиканской тюрьме Пуэнте-Гранде несколько заключенных накинулись друг на друга с кулаками, а потом внезапно достали оружие и принялись методично палить друг в друга на глазах у охраны.

В результате погибли 7 арестантов, а еще девять с травмами были направлены в больницу.

Власти штата Халиско описали произошедшее именно как драку, отказываясь называть это бунтом. Начальник тюрьмы Хосе Антонио Перес сообщил, что в тот день никто из нарушителей не попытался взять тюрьму под контроль. О том, откуда у них взялось огнестрельное оружие, Перес ничего не сказал. Все стало гораздо веселее, когда на месте драки охранники обнаружили самодельное взрывное устройство.

Однако начальство Пуэнте-Гранде не отказалось от версии «произошла драка», даже не рассматривая вариант «разборки между членами наркокартелей».

Пуэнте-Гранде вообще очень интересное место. Именно отсюда в 2001 году сбежал, подкупив 80 сотрудников охраны, Хоакин Гусман, он же Эль Чапо — глава наркокартеля Синалоа.

В настоящий момент в стенах Пуэнте-Гранде содержится Мигель Анхель Тревиньо Моралес, он же Z-40 и лидер наркокартеля Лос Сетас. В середине мая адвокаты Моралеса обратились в суд с жалобой на то, что руководство тюрьмы отказалось не только госпитализировать арестанта, но даже осматривать его.

Z-40 известен тем, что лично руководил похищениями, пытками и убийствами 72 мигрантов, отказавшихся работать на картель Лос Сетас, в штате Тамаулипас в 2010 году. Годом позже в Тамаулипасе произошла еще одна бойня — были убиты уже 193 человека. Помимо прочего, Мигель Анхель обвинялся в людоедстве.

Мексиканский суд вошел в положение и распорядился оказать Моралесу медицинскую помощь, отказав в домашнем аресте. Но исполняющий обязанности начальника Пуэнте-Гранде Марко Альберто Корона Бальтазар радовался недолго — 7 июня он был застрелен неизвестными.

                                                               

В заключение

Общей характерной чертой всех этих историй является то, что руководители тюрем и местные власти вовсе не собираются признавать наличие каких-либо проблем. Создается впечатление, что ужасы латиноамериканских тюрем стали настолько привычны, что их собираются сохранить как некий элемент местной культуры, этакую «фишку».

Нельзя даже с полной уверенностью говорить, что многие заключенные умирают именно от коронавируса — темпы заражаемости туберкулезом и ВИЧ-инфекцией, столь характерных для региона, никуда не делись.

Коррупция тоже продолжает пышно расцветать, лишая тюрьмы остатков финансирования. Есть популярное в определенных кругах мнение, что граждане, попавшие в Пуэнте-Гранде или куда-либо еще, должны подвергаться непрерывному наказанию за то, что натворили. Любое преступление в отношении таких лиц целиком и полностью оправдано. Вместе с тем, не скатываясь в весьма увлекательные споры о праве и морали, можно наблюдать, как угнетенные заключенные продолжают присоединяться к бандам и картелям, образуя новые союзы и значительно расширяя возможности преступного мира.