Съемочная группа ФАН побывала на шахтах Луганской Народной Республики и узнала о «подземном фронте» Донбасса.
Съемочная группа Федерального агентства новостей побывала на шахтах Луганской Народной Республики и узнала о «подземном фронте» Донбасса, входящего в десятку крупнейших мировых месторождений каменного угля.
Донецкий угольный бассейн, или Донбасс, — это территория площадью около 60 тысяч квадратных километров. Добыча каменного угля здесь ведется с 1721 года. Суммарные запасы черного топлива — более 140 миллиардов тонн. В угленосной толще до 300 пластов. Такого количества хватит, чтобы добывать уголь на протяжении 400 лет.
ФАН спустилось в шахту «Мащинская» вместе с техническим директором ГУП ЛНР «Центруголь» Геннадием Дмитровым.
«Практически пять лет сюда никто не спускался, не велось никаких работ, нам пришлось полностью менять комплекс обмена вагонов. То есть то, на чем мы сейчас стоим, эти качплощадки, пути, настилы, балки… Это все сначала демонтировали, а потом смонтировали. Сейчас оно в рабочем состоянии», — рассказал шахтер.
Дело в том, что еще в 2014 году одна из самых молодых и перспективных шахт Донбасса «Мащинская» подверглась массированным атакам со стороны Вооруженных сил Украины. Из-за отсутствия электроэнергии произошло затопление горизонта 680, где находился очистной забой 1-й западной уклонной лавы. Ее судьба ничем не отличается от судьбы таких же угледобывающих предприятий региона.
«Я помню тот период, я работал не в этом объединении, а в другом. В июле 2014 года министерство угольной промышленности Украины затребовало от нас геодезические координаты всех стволов шахт. Мы их не дали. А потом выяснилось, что это для того, чтобы можно было понимать, куда и как направлять свои орудия. Вот Красный Луч — шахты попали под обстрел, шахтоуправление «Луганское» попало под обстрел, Свердловка, Краснодон тоже попали под обстрел», — рассказал технический директор «Центругля».
До начала активных боевых действий на территории только образовавшейся в мае 2014 года Луганской Народной Республики работало 36 угледобывающих шахт. Значительная часть из них была повреждена в результате массированных обстрелов. К августу 2014 года из-за регулярных атак ВСУ и отсутствия электроэнергии работа абсолютно всех шахт в ЛНР была остановлена.
Председатель профкома шахты «Центральная» шахтоуправления «Луганское» ГУП ЛНР «Центруголь» Александр Александров показал ФАН единственный находящийся на данный момент на ходу электровоз, оставшийся после атак ВСУ.
«Главный ствол пострадал очень сильно. Там, где заложено шлакоблоком, были пробоины. Коллектив все, что мог, своими силами уже восстановил. Здесь следы разрушений видны больше всего. Ствол был разбит со всех сторон. На территорию нашего предприятия приземлилось более 3000 снарядов. Не считая РСЗО. На день шахтера был очень массированный обстрел РСЗО: и «Ураганы» приземлялись, были «Смерчи», но в основном, конечно, «Грады», — вспоминает Александров.
Часть шахтеров остаются на предприятиях, часть — уходят на войну. Одни защищают шахты на поверхности, другие — под землей, спасая их от затопления.
«В 2014 году я с производства ушел на защиту своей малой родины — Донбасса. Это Великая Отечественная война. Это уже наша война, дедова война», — сказал корреспонденту ФАН начальник участка РОСОГ шахты «Белореченская» Александр Овчаров.
Он шахтер в третьем поколении, обеспечивает бесперебойную работу одного из важнейших подразделений в шахте — участка водоотлива.
«В шахте главный — директор. Каждый участок по-своему важен для производства, у каждого свои задачи. Проходчики нарезают новые поля, вскрывают новые горизонты. «Грозы» — наши кормильцы. Мы являемся вспомогательным участком, но без наших рабочих вмешательств угля быть не может», — отметил Овчаров.
Каждый день он спускается в шахту, чтобы не дать грунтовым водам затопить горизонты и обеспечить «грозам» и проходчикам условия для работы. Теперь это его новая боевая задача.
«Я скучал по рудничному воздуху. Это великое дело… Как видите, шахта приобрела клеть — с помощью «Центругля». Говорят, что неперспективно, но все это чушь и ложь. Конечно, на данном этапе туговато, так как мы находимся в блокаде, но ничего», — говорит Александр Овчаров.
В 2013 году добыча угля на Украине достигла почти 84 млн тонн и около 75% из них приходилось на Донбасс. Уголь луганских шахт шел как на внутренний украинский рынок, так и на экспорт. С началом военных действий, а позже и экономической блокады местные шахты лишились рынка сбыта.
В сложившейся ситуации властям республики и министерству топлива, энергетики и угольной промышленности ЛНР ничего не оставалось, кроме как воссоздавать систему торговли углем с нуля и объединять разрозненные шахты в одну мощную угольную отрасль.
Основные силы были брошены на одну из самых крупных на Украине в довоенный период шахт — «Белореченскую». В конце 2017 года предприятие начало стабильно работать.
«Начались работы в третьей восточной лаве. В этом месяце мы вышли на уровень 80 метров в месяц», — рассказал Андрей Мирошниченко, замначальника участка ГКР шахты «Белореченская», входящей в ГУП ЛНР «Центруголь».
В августе 2018-го новую лаву запускают в работу. И уже в ноябре шахта выходит на довоенный уровень добычи. Параллельно заключают договоры о продаже угля в соседнюю Донецкую Народную Республику. Заработанные деньги идут в том числе и на реанимацию других угледобывающих предприятий ЛНР.
«Вот именно за этим мы спускаемся в шахту — чтобы обеспечить республику черным золотом, дать людям тепло и создать необходимое производство», — говорит врио директора филиала шахты «Миусинская» ГУП ЛНР «Центруголь» Александр Михайлов.
Условия работы под землей далеко не простые. Как правило, в шахтах Донбасса горнорабочие очистного забоя, или, как их называют, «грозы», работают в узком пространстве высотой максимум 80 сантиметров при температуре почти 30 градусов и очень высокой влажности.
И пока добытчики трудятся под землей, целая команда специализированного института разрабатывает новые проекты шахт и тестирует добытый уголь на качество.
«Определяем показатели отражения, чтобы знать, с какой маркой угля работает каждая шахта. Отсюда цена соответствующая и отрасль применения. Есть разные марки угля. Есть и антрацит — очень высокого качества уголь, есть и более низкого качества», — объяснила Нинель Ладюкова, ведущий инженер института.
Начальник углехимической лаборатории Антон Воронов показал ФАН печь для определения плавкости золы.
«Это печь полностью нашей разработки. Есть зарубежные производители, но они стоят порядка 20-30 тысяч евро. Тут мы своими силами решили сделать — и получилось», — рассказал Воронов.
Директор Луганского научно-исследовательского и проектно-конструкторского института по качеству и обогащению углей Юрий Филипенко добавил, что когда угольные предприятия Донбасса стояли, тогда и институт не имел возможности работать.
«Потом предприятия начали развиваться. И если в 2018 году объем работ составил 10 млн, то мы планируем на конец 2019 года выйти на объем 13 млн», — отметил Филипенко.
Бригадир проходчиков участка ПР шахты «Никанор-Новая» ГУП ЛНР «Центруголь» Василий Коновал рассказал, как проходит горная выработка.
«Мы работаем на шахте «Никанор-Новая». Но там лаву запустили, и нас перекинули сюда, на шахту «Луганская», чтобы помочь с запуском. Это наше черное золото. Наш край держится на этом. Уголь есть — есть работа, семьи довольны, все хорошо», — заметил шахтер.
В семье Василия все мужчины работают или работали в шахте. Отец, тесть, брат, а теперь и сын. Встретиться всей семьей удается очень редко. Но каждый раз семейное застолье перетекает в воспоминания и рассуждения о шахтерских буднях.
«Сейчас без образования ничего не сделаешь. Новые комбайны, комплексы. Не то что раньше… У меня в бригаде все ребята молодые, кто в техникум, кто в институт поступил. Они заинтересованы, у них есть желание, если уже решили тут оставаться, деньги платят. Сейчас молодежь учить нужно. Шахты не будет — ничего не будет. Мы же тоже когда-то на пенсию уйдем, а нужно, чтобы предприятие работало», — говорит Коновал.
Лектор «Центра исторического наследия г. Ирмино и стахановского движения» Тамара Алидзаева показала ФАН ирминский музей.
«История нашего города неразрывно связана с угольной промышленностью. Так как в недрах нашей земли лежат миллионы тонн угля», — отметила Алидзаева.
Это уникальный музей — тысячи людей приезжают сюда на экскурсии, здесь награждают шахтеров и ветераны встречаются со школьниками. Здесь собраны и наиболее полно представлены свидетельства периода, который стал переломным в развитии угольной промышленности Донбасса, да и, пожалуй, всего мира. Периода стахановского движения.
Стахановское движение получило название по имени забойщика шахты «Центральная-Ирмино» Алексея Стаханова. В ночь с 30 на 31 августа 1935 года бригада, в составе которой работал Стаханов, за смену (5 часов 45 минут) добыла 102 тонны угля при норме в семь тонн.
«В настоящее время опыт наших предшественников не потерян. Три четверти предприятий России, Китая, а теперь уже и Японии инициируют у себя стахановское движение», — говорит Тамара Алидзаева.
Именно стахановское движение сделало профессию шахтера одной из наиболее престижных и оплачиваемых в СССР.
«Шахтер начиная с советских времен приобрел такой статус — гордились все. У нас самый большой праздник в городе — это День шахтера, даже если семья нешахтеров. Это праздник нашего края. Меня гордость берет за всех, не только за себя, но и за своих товарищей», — говорит ветеран угольной отрасли, электрослесарь Николай Коняев.
«Очень желательно, чтобы в нашем городе, на родине стахановского движения, открыли хотя бы одно угольное предприятие. Ведь уголь есть, а шахту закрыли», — отмечает ветеран угольной отрасли Владимир Мартовецкий.
Во времена независимой Украины родился миф о нерентабельности угольной отрасли. В ЛНР придерживаются иной точки зрения, сейчас экономическая ситуация просто не позволила бы содержать убыточные предприятия. Здесь не боятся возрождать шахты Донбасса. К этому вопросу подходят серьезно. Основной упор — на безопасность. Ведь ценой угля во все времена были не только золотые рубли, но и человеческие жизни.
«Горные выработки не терпят халатного отношения к своей работе. За каждый малейший проступок в своей работе, который допустил или забойщик, или проходчик, могут быть последствия, которые потянут за собой очень неприятные ситуации», — говорит директор шахты «Никанор-Новая» ГУП ЛНР «Центруголь» Валерий Демидов.
А потому периодически проводятся совместные учения сотрудников шахт и МЧС ЛНР. Спасатели ликвидируют пожар в стволе и отрабатывают эвакуацию пострадавших. От четкости и оперативности их работы в будущем может зависеть чья-то жизнь.
«Труд горняка считается опасным. Существуют всякие непредвиденные горно-геологические, аварийные ситуации. Но наша задача как инженерно-технических работников — предотвратить эти случаи. Тяжело в учении — легко в бою», — отмечает генеральный директор ГУП ЛНР «Центруголь» Юрий Жилинский.
Количество спусков в шахту должно равняться количеству подъемов. Многие шахтеры не понаслышке знают, насколько это опасная работа.
«Не один раз попадал под завалы и сам понимаю, каково это, когда остаются секунды, но тебя вытащили. Плечо товарища в шахте — это самое главное. Товарищ в шахте — это не каждому дано», — вспоминает ветеран угольной отрасли Николай Коняев.
По словам начальника участка шахты «Белореченская» Александра Овчарова, в шахте нужно понимать не то что с полуслова, а с полувзгляда.
«Люди в Донбассе — крепкие орешки. Для них эта работа по силам. Бывают люди с более слабой психикой, которые не выдерживают этого физического труда и, отработав только одну смену на предприятии, уходят отсюда навсегда», — говорит врио директора филиала шахты «Миусинская» Александр Михайлов.
Без сомнения, ЛНР нуждается в черном золоте. Идет активное восстановление угледобывающих предприятий. К 2019 году на территории республики вернулись к работе 22 шахты. Запускаются новые лавы, возвращаются в забой люди. Уголь — их работа, их жизнь, их подземный фронт.
«Вера была сразу, с первого дня — что все будет нормально, все будет хорошо, мы все отстоим. Если бы не было веры, мы бы не ходили, не было бы смысла. И сейчас работаем — поднимаем все. На «Никаноре» лаву уже запустили, теперь здесь поднимем, и тут будет работать», — убежден бригадир проходчиков шахты «Никанор-Новая» Василий Коновал.
Коллеги-шахтеры с ним солидарны.
«Лаву запускаем — и в эксплуатацию. Первый уголь пойдет, идешь, смотришь, сердце колотится, мурашки бегут. Человек чувствует результат своей работы. И вот шахтеры на поверхность выходят, веселые, жизнерадостные, и чувствуют результат своей работы», — говорит директор шахты «Никанор-Новая» Валерий Демидов.
«Что жизнь, что шахта — все вместе. Если бы вторая жизнь была — пошел бы в шахту», — отмечает подземный электрослесарь шахты «Белореченская» Александр Семенюк.
Свежие комментарии