Китайское чудо: восстановит ли Пекин экономику Афганистана

Чем Афганистан интересен китайцам, и станут ли талибы обеспечивать безопасность компаниям из КНР.

Поспешный уход США из Афганистана и быстрый захват власти «Талибаном» (запрещен в РФ) поставили вопрос о будущей роли Китая в жизни страны, которая уже многие годы не может выбраться из череды вооруженных конфликтов и политических потрясений.

Официальный представитель МИД КНР Хуа Чуньин заявила, что Пекин будет продолжать развивать «добрососедские, дружественные и взаимовыгодные отношения с Афганистаном». Она также призвала талибов бороться с преступностью и терроризмом, чтобы «афганский народ мог держаться подальше от войны и восстановить свою родину».

«Китай рассчитывает, что афганский «Талибан» сможет объединиться с другими политическими партиями и со всеми этническими группами и создать политическую структуру, соответствующую национальным условиями, которая будет инклюзивной и заложит основу для прочного мира», - заявила Хуа Чуньин.

В свою очередь, талибы выразили надежду на привлечение китайских инвестиций для восстановления экономики Афганистана, заверив руководство КНР, что новые власти смогут гарантировать безопасность компаниям из Китая. Однако есть большие сомнения, что Пекин сейчас согласится на крупные вложения в по-прежнему нестабильную страну, особенно учитывая прошлый негативный опыт реализации подобных проектов.

Автор Telegram-канала «Lu Man: Взгляд на Восток» рассказывает, какие интересы есть у Китая в Афганистане, почему предыдущие инициативы Пекина не увенчались успехом, что за условия выдвинули власти КНР талибам для дальнейшего сотрудничества и стоит ли рассчитывать на крупные китайские инвестиции в афганские проекты после ухода американцев.

Природные ресурсы Афганистана

Посол КНР в Кабуле еще в 2019 году подчеркивал важную роль, которую Афганистан может сыграть в инфраструктурной инициативе Пекина «Один пояс — один путь». Тем не менее эта радужная картина не подтверждается текущими данными. Между риторикой относительно экономического потенциала и реальными масштабами китайских коммерческих проектов в стране наблюдается существенное несоответствие.

За последние пять лет товарооборот между Китаем и Афганистаном увеличился вдвое. Но Пекин по-прежнему не являлся главным торговым партнером Кабула, уступая по импорту Ирану, а по экспорту — Индии и Пакистану. В 2019 году ключевыми товарами, которые афганцы поставляли в КНР, были кедровые орехи, сухофрукты, хлопковые ткани и шерсть. В свою очередь, китайцы продавали в основном автомобильные шины, станки, электронику, медицинские препараты, текстиль и одежду.

За первые шесть месяцев 2021 года объем прямых китайских инвестиций в Афганистан составил 2,4 млн долларов, а общая стоимость подписанных новых контрактов в сфере услуг — лишь 130 000 долларов. За весь 2020 год Пекин выделил на афганские проекты 4,4 миллиона долларов — менее 3% от 110-миллионных вложений в соседний Пакистан за тот же период.

После прихода к власти талибов, с которыми китайское правительство всегда поддерживало контакты, появилось много разговоров о том, что китайцы могут резко изменить свой подход и существенно нарастить инвестиции в Афганистан. В частности, многие наблюдатели указывают на заинтересованность Пекина в реализации крупных инфраструктурных проектов и получении доступа к природным богатствам страны.

По предварительным данным, Афганистан обладает обширными запасами полезных ископаемых, включая железную руду, медь, цинк, золото, кобальт, ниобий, газ и нефть, а также некоторые редкоземельные металлы. В провинциях Герат, Нимроз и Газни могут находится крупные месторождения лития, который является ключевым компонентом современных аккумуляторных батарей.

Совокупная стоимость всего афганского минерального сырья, по разным оценкам, составляет от 1 до 3 триллионов долларов. Но действительно понять коммерческую ценность этих богатств можно будет только после начала полноценной разработки месторождений, чего никто еще не делал по причине недостаточности инфраструктуры и энергоресурсов, а также чрезмерных инвестиционных рисков. Они включают в себя запредельную коррупцию и отсутствие гарантий безопасности в условиях многолетнего вооруженного конфликта.

С приходом в Афганистан американцев 20 лет назад горнодобывающая промышленность рассматривалась в качестве одного из ключевых секторов афганской экономики. Именно китайские компании оказались первыми, кто согласился инвестировать значительные средства в добычу полезных ископаемых. Это дало повод западным СМИ утверждать, что Пекин использует усилия США и их союзников по стабилизации ситуации в стране, чтобы извлечь свою выгоду и завладеть природными ресурсами, необходимыми для дальнейшего развития КНР.

Действительно, Китай получил относительно стабильную среду для своих компаний, что создало все предпосылки для начала разработок афганских месторождений. Но первые же два крупных китайских проекта оказались несостоятельными и поставили под сомнение целесообразность дальнейших вложений в проблемную страну.

Прошлые неудачи

В ноябре 2007 года China Metallurgical Group Corporation (MCC) и Jiangxi Copper Corporation (JCCL) выиграли 30-летний тендер на разработку второго по величине в мире месторождения меди Мес Айнак в провинции Логар, в 35 километрах к юго-востоку от Кабула. Китайские компании согласились инвестировать в общей сложности рекордные 4,4 миллиарда долларов. Помимо собственно освоения запасов руды оценочной стоимостью не менее 50 миллиардов долларов, проект включал строительство медеплавильного завода, электростанции на 400 МВт, которая снабжала бы энергией в том числе столицу, а также прокладку первой полноценной железной дороги, связывавшей Узбекистан и Пакистан через территорию Афганистана.

Афганские власти возлагали большие надежды на разработку огромного медного месторождения. Предполагалось, что уже через пять лет Мес Айнак начнет поставлять на рынок продукцию стоимостью до 350 миллионов долларов в год. Китайцы завершили основные разведочные работы и представили окончательный проект технико-экономического обоснования только в 2015 году, но с тех пор никакого прогресса в реализации проекта так и не было отмечено. Афганские СМИ сообщили, что бездействие китайских компаний обошлось правительству в два миллиарда долларов упущенной выгоды.

Несколько позже всплыли неприятные подробности сделки. Так, в 2009 году был уволен министр горнодобывающей промышленности Мухаммад Ибрагим Адель, который получил от китайцев взятку в размере 30 миллионов долларов, чтобы устранить другие компании, участвовавшие в тендере. Шэнь Хэтин, занимавший в то время пост генерального директора MCC, в 2017 году был исключен из Коммунистической партии Китая за коррупцию. Также оказалось, что правительство Афганистана уже после подписания контрактов требовало увеличить размеры концессионных выплат от китайских инвесторов, которые, в свою очередь, при поддержке властей КНР неоднократно пытались пересмотреть договоренности.

Похожую судьбу ждал и второй крупный проект Пекина в Афганистане. В декабре 2011 года Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) и ее афганский партнер Watan Oil & Gas выиграли тендер стоимостью 400 миллионов долларов на нефтедобычу в провинциях Сари-Пуль и Фарьяб на северо-западе страны в бассейне Амударьи. По предварительным оценкам, три месторождения, на которые китайцы получили права на 25 лет, содержат около 87 миллионов баррелей нефти. Однако с тех пор реализация проекта де-факто была свернута, что вызвало разочарование у афганских властей.

Причины отказа от дальнейших работ все те же — отсутствие гарантий безопасности и запредельная коррупция в Афганистане на всех уровнях. Более того, в частном порядке, китайские правительственные чиновники и эксперты признавались, что Пекин добился получения этих тендеров лишь для того, чтобы концессии не достались другим странам.

Инфраструктурные проекты «Пояса и пути»

Несколько лучше складывалась ситуация вокруг китайского участия в инфраструктурных проектах, особенно в строительстве автомобильных дорог. Но важно учесть, что Пекин не был их инициатором, а компании из КНР зачастую выступали лишь подрядчиками, в то время как финансированием занимались в основном международные организации.

По данным Financial Times, во время переговоров с представителями «Талибана» летом 2020 года в Пекине китайцы предложили построить сеть дорог, которая свяжет главные города страны, если талибы смогут обеспечить мир в Афганистане после вывода американских войск. Речь шла главным образом о внутренней инфраструктуре, которая в будущем позволила бы расширить китайские инвестиции в другие сферы.

Несмотря на существующие на бумаге многочисленные проекты международных автомагистралей и железных дорог, Китай никогда всерьез не рассматривал Афганистан в качестве значимой транзитной территории для своей глобальной инициативы «Один пояс — один путь», а все основные маршруты выстраивались в обход проблемной страны.

В качестве альтернативы Китай в 2017 году запустил трехсторонний диалог с Афганистаном и Пакистаном на уровне министров иностранных дел. Одной из главных целей сотрудничества было вовлечение афганцев в Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК) — ряд крупных инфраструктурных проектов общей стоимостью 62 миллиардов долларов, которые позволят Пекину связать северо-западные районы КНР с портом Гвадар на берегу Индийского океана.

Хотя КПЭК является важной частью «Пояса и пути», в таком формате Афганистану определялась второстепенная роль, а основные усилия сводились к улучшению связей с Исламабадом. Но отношения между пакистанцами и прежними афганским правительством оставались натянутыми из-за небезосновательных подозрений, что первые поддерживают талибов. Вероятно, после смены власти в Кабуле китайцы могут рассчитывать на возобновление трехстороннего подхода и соответствующих инфраструктурных проектов.

При этом нужно учитывать, что сегодня Китай уже не готов вкладывать баснословные суммы в самые разные инициативы по всему миру, как это было еще пять лет назад. Объемы китайских инвестиций в рамках «Пояса и пути» резко упали в последние годы и продолжают сокращаться, поэтому подход к любым проектам в Афганистане будет более взвешенным и осторожным.

Главный вопрос — безопасность

На официальной встрече 28 июля между делегацией «Талибана» и министром иностранных дел КНР Ван И заместитель лидера группировки мулла Абдул Гани Барадар выразил надежду, что Китай будет более активно участвовать в мирном процессе в Афганистане, а также играть большую роль в восстановлении и экономическом развитии страны. При этом талибы пообещали приложить усилия для создания благоприятной инвестиционной среды.

Но китайских инвесторов и правительство волнуют прежде всего вопросы безопасности их вложений. Несмотря на заверения представителей «Талибана», что они в состоянии обеспечить защиту и гарантии иностранным компаниям, Пекин не очень доверяет новым афганским властям и еще в прошлом месяце эвакуировал около 200 своих бизнесменов. А после прихода талибов китайские власти призвали граждан КНР покинуть страну и начали совместные с Таджикистаном антитеррористические учения.

Китайское правительство уже озвучило одно из главных условий дальнейшего сотрудничества — отказ от поддержки террористических организаций, прежде всего уйгурской радикальной «Исламской партии Туркестана» (ИТП, запрещена в РФ). Также известная, как «Исламское движение Восточного Туркестана» (ИДВТ, запрещена в РФ), группировка давно обосновалась в пакистанском Вазиристане и на территории Афганистана, много лет воюя бок о бок с «Талибаном» и «Аль-Каидой» (запрещена в РФ). Талибы тут же ответили, что никому не позволят использовать афганские земли против Китая. Но пока мало оснований полагать, что они смогут на деле, а не на словах выполнить подобные обещания, даже если действительно захотят.

Реализация значимых проектов в Афганистане станет возможной только тогда, когда внутриполитическая ситуация будет достаточно стабильной, чтобы китайские или любые другие иностранные инвесторы могли чувствовать себя в относительной безопасности. При этом Пекин не намерен повторять ошибок предыдущих держав и брать на себя ответственность за наведение порядка в стране.

«Дело в том, что Китай никогда не будет вмешиваться в дела Афганистана так, как это делали США на протяжении последних 20 лет», — отметил Цянь Фэн, директор исследовательского отдела Института национальной стратегии при Университете Цинхуа в своей статье для китайского издания Global Times.

Китай обладает всеми возможностями играть более значительную роль в развитии Афганистана. Но учитывая, что в обозримом будущем ситуация с гарантиями и безопасностью в стране будет оставаться по-прежнему неопределенной, Пекин, скорее всего, постарается избежать глубокой экономической вовлеченности в афганские дела, ограничив свое участие относительно небольшими проектами, которые быстро окупаются.